Зимой 1953-1954 года я проходил интернатуру в родильном отделении одной из парижских больниц. В конце 1950-х, когда только начала разрабатываться методика эпидуральной анестезии, я получал квалификацию хирурга. Тогда мой интерес к акушерству ограничивался кесаревым сечением, которое в то время проводилось только в экстренных случаях и по очень строгим показаниям. Потом я стал заведовать хирургическим и акушерским отделениями в больнице в Питивье, недалеко от Парижа. Тогда мое внимание к родам стало более предметным. После окончания больничной карьеры и по сей день я занимаюсь оказанием помощи в домашних родах в Лондоне. Некоторое время я работал на севере Африки, в Алжире и в Конакри, столице Гвинеи. За свою практику я получал множество предложений о работе в больницах пяти континентов и имею представление о том, насколько распространена маскулинизация деторождения в глобальном масштабе.

  СВИДЕТЕЛЬСТВА ИСТОРИИ

  Прежде чем приступить к анализу ситуации, сложившейся во второй половине двадцатого века, полезно получить представление о том, какой путь прошло деторождение за историю человечества. У нас есть достаточное количество антропологических свидетельств того, что в древности, до возникновения грамотности и земледелия, на время родов женщины обычно уединялись в специальных хижинах или просто в зарослях кустарников так, как это делают самки большинства млекопитающих. Рядом с роженицей чаще всего находилась ее мать, родственница или просто опытная женщина. Задачей этих помощниц было оградить ее от появления в неподходящий момент зверя или постороннего человека. Здесь, пожалуй, и нужно искать корни акушерства.
  В течение последующих тысячелетий роды становились все менее уединенным актом. Акушерка все чаще осмеливалась на большее, чем только устный совет. Она становилась лицом, контролирующим ситуацию и создающим правила и ритуалы, которые следовало соблюдать при родах. Акушерки активно вторгались внутрь женского организма: применяли раскрытие матки руками, сдавливание брюшины и фитостимуляцию. Важным шагом к дальнейшей социализации родов стало то, что они были перенесены в домашние условия, в обстановку повседневного быта (домашние роды относительно новое явление с исторической точки зрения). И мы можем заметить, что хотя социализация родов и углублялась на протяжении тысячелетий, женщины всегда старались защитить себя в этот момент от присутствия мужчин, в том числе медиков.
Женщины противились этому так сильно, что в шестнадцатом веке в Гамбурге был осужден и заживо сожжен мужчина, переодевшийся женщиной, чтобы присутствовать на родах. В те времена женщина скорее умерла бы, чем допустила существо другого пола в родильные покои1. Это вовсе не означает, что мужчины-врачи не интересовались деторождением. Но их влияние было ограниченным и опосредованным. Акушерка приглашала врача только в крайней ситуации. До изобретения акушерских щипцов все, для чего мог понадобиться врач-мужчина - это удалить части плода при помощи крюков и перфораторов, или, если надежда на рождение живого ребенка еще оставалась, выполнить кесарево сечение на теле уже умершей матери2. Использование инструментов в родах было исключительно мужской прерогативой. Другой сферой компетенции грамотного врача-мужчины было написание трудов о деторождении, главным образом с целью просвещения акушерок и обучения других докторов оказанию помощи беременным и роженицам. Гиппократ, Аристотель, Цельс, Гален, Соран Эфесский и другие посвятили этому предмету свои работы. Авторами книг раньше тоже были только мужчины. Но поскольку мужчин призывали только в случае неблагополучных событий, у них почти не было возможности получить представление о родах и потребностях роженицы. Так укоренилось и распространилось невежество в восприятии физиологии родов.
  С ходом тысячелетий в угоду культурным обычаям все чаще игнорировали и отказывались замечать потребности женщины и ее новорожденного ребенка. Но процесс родов, несмотря на опосредованное мужское влияние, продолжал происходить в женском окружении до середины двадцатого века. Еще в 50-х годах роды, проходившие дома, были сугубо «женским делом». Врач – чаще хирург, чем терапевт – приглашался в последнюю минуту, чтобы применить акушерские щипцы или засвидетельствовать трагический исход. Мужа отсылали в пивную или кафе, либо на кухню – кипятить воду. В те годы даже в больницах персонал, допущенный к роженицам, был преимущественно женским. Центральной фигурой в родильных отделениях была «акушерка с вязанием в руках»3. Там работало совсем небольшое количество почти невидимых докторов-специалистов, которые появлялись, если их вызывали для наложения акушерских щипцов, и исчезали тут же после родов. В родильном отделении, где я проходил практику, «босс» (главный врач) проводил несколько минут утром, выслушивал короткий доклад о том, что произошло за последние сутки, и изредка беседовал со студентами. Как мужчина я не осмеливался заглянуть в палату с рожающей женщинной. Мое появление там было возможно только на второй стадии, так как предполагалось, что я должен научиться наложению щипцов. И уж конечно, в те времена нельзя было даже вообразить, что отец может быть допущен в родильное отделение. 

  ПОВОРОТНЫЙ МОМЕНТ
  Процесс начал «маскулинизироваться», когда двадцатый век перевалил за середину. Число дипломированных врачей, специализирующихся в акушерстве, молниеносно увеличилось, и большинство из них было мужчинами. Позднее, во второй половине века, в родильных палатах появились другие специалисты, такие, как неонатологи и анестезиологи. В 1970-е годы пожелание, изредка высказываемое женщинами под предлогом лучшей адаптации к «индустриальному деторождению», было поддержано теоретиками и в один момент стало официальной доктриной: присутствие отца при родах за несколько лет превратилось в бесспорное правило. В тот же период времени в родильные палаты проникли сложные электронные приборы: высокие технологии – символ присутствия мужчины.
Обществу было безразлично, что роды маскулинизируются. Когда мужчин начали принимать на акушерские отделения медицинских учебных заведений, это даже не вызвало серьезных споров. Более того, в некоторых странах преимущество при зачислении на учебу отдавали именно абитуриенту-мужчине с хорошей теоретической подготовкой, а не женщине с тремя детьми. Стало привычным порядком вещей, что женщины рожали под контролем электронного прибора в присутствии отца ребенка, при помощи мужчины-акушера и других специалистов мужского пола.

  ПРОСТОЙ ВОПРОС
  Сегодня количество женщин, у которых рождение ребенка происходит благодаря только выбросу естественных гормонов, стремится к нулю. Виновата ли в этом маскулинизация родов? Лично я убежден, что наилучшая обстановка при родах даже для современной женщины - это уединение, хотя опытная и безмолвная акушерка или дула (женщина, оказывающая немедицинскую помощь в родах) воспринимается как родная мать. Это я усвоил еще в 50-е годы, во времена «акушерок с вязанием». В этом я все больше убеждался, став практикующим врачом в то время, когда произошел поворот к маскулинизации родов. И этому я нахожу все больше подтверждений сейчас, когда мне изредка доводится присутствовать на домашних родах и отсылать папашу с поручениями на кухню или еще куда-нибудь, чтобы роженица могла остаться наедине только с одной дулой – опытной, безмолвной и похожей на маму.
  Однако в век научного подхода к акушерской практике нельзя полагаться лишь на сделанные в больницах наблюдения, чтобы ответить на вопрос: нужен ли мужчина на родах. В то же время нет идеального метода, чтобы оценить, как сказываются на течении родов и на первом контакте матери с новорожденным разные степени маскулинизации. Произвести контрольные замеры не представляется возможным. Поэтому наилучшим подходом для получения достоверного ответа на этот вопрос будет сравнение ситуаций в разных странах.
  Данные из разных стран доступны, и их анализ важен, потому что глобальные перемены в развитых странах происходят с разной скоростью. Прежде всего, следует упомянуть США, где маскулинизация началась раньше и развивалась быстрее. В начале второй половины прошлого века количество акушеров в Америке настолько увеличилось, что у многих из них было достаточно времени для вмешательства в любые ситуации: они стали «основными помощниками в родах», вместо того, чтобы выступать в качестве экспертов при отклонениях от нормы и патологиях. Помимо этого доктрина отцовского участия в родах прочно утвердилась в США уже в начале 1970-х. Избыток акушеров (преимущественно мужчин) долгое время характерен и для городов Латинской Америки. Другими словами, поворотный момент наступил на американском континенте раньше, чем где-либо.

продолжение статьи на сайте http://domrebenok.ru/?p=1940